... душа цивилизованного человека больше не является саморегулирующейся системой; ее можно сравнить с машиной, настолько нечувствительной к управлению собственной скоростью, что она продолжает работать до точки самоповреждения, при этом служа объектом произвольных манипуляций предвзятого желания. Юнг
Вступая в новое тысячелетие, мы становимся свидетелями активного возрождения терапии прикосновения. В других культурах эта традиция существовала всегда. Лечение прикосновением является частью большинства целительских систем. Сегодня мы видим, что западная цивилизация начинает выдвигать на передний план альтернативную терапию. Работающие с телом терапевты годами стремились вписаться в западную культуру, особенно в США. Такая борьба за признание связана, в том числе и с необходимостью узаконено практиковать лечение. Эта законность обрела форму благодаря исследовательской литературе, в которой подтверждалась ценность прикосновения как лечебного средства, а не как выражения сладострастия. Институт исследования осязания в Новом юго-восточном университете Форт-Лаудердейла во Флориде предлагает надежные и последовательные доказательства ценности лечебного прикосновения.
Национальный Институт Здоровья финансирует центры альтернативной медицины, в том числе выдавая гранты на терапию, связанную с прикосновением. Таким образом, способ взаимодействия, некогда связывавшийся только с сексуальным удовольствием (и до сих пор часто воспринимающийся так) и остававшийся недоступным для всех, за исключением богатых (как роскошь), в настоящее время благодаря своей терапевтической ценности распространяется на все слои нашего общества.
Декарт в 17 веке сказал, что место души — в средней части мозга позади третьего желудочка. Эта душа воплощалась в шишковидной железе. Также он утверждал, что сознание и тело отделены друг от друга, серьезно повлияв тем самым на развитие западной медицины, философии и религии. Это влияние стало проклятием. Если наше сознание и тело разделены, у нас есть только половина души. Иметь половину души — то же самое, что вообще ее не иметь. Мы проводим жизнь в поисках чего-то вне самих себя. Мы считаем, что наша вторая половина существует как объект, снаружи, и должна однажды родиться внутри. Лишь в конце пути мы понимаем, что она всегда была в нас.
Единство сознания и тела никогда не нарушалось, но обстоятельства нашей жизни вынуждают нас забывать об этом единстве. Владение душой — это процесс воспоминания. Наследие картезианства заставило нашу культуру и ее медицинскую систему бесцельно блуждать в поисках своей второй половины, своего духовного центра. Все, кто работает с телом — терапевты-массажисты, практики шиатсу, остеопаты и хиропрактики, — представляют сознание целостности, возникающее из вакуума, рожденного картезианской философией. Человек с половиной души взывает о единстве.
Убежденные, что душа — целостная функционирующая система (тело, сознание и дух), эти целители создают новый культурный феномен. Что это за феномен, что он означает? Культура лечит благодаря своей способности передавать из поколения в поколение сказания и мифы об исцелении (Abram, 1996). Постепенно язык все дальше отдалялся от телесности, и нить воплощенного или телесного мифического языка уступила дорогу научной «эктомии духа». Древние истории рассказывают о том, как спасти душу, взрастить здоровье, справиться с болью и страданием — в том числе и с последним страданием. Современность забрала боль и страдания, лишив их достоинства. Современности не хватает объективного свидетеля, священного слушателя, который сможет исцелить силой глубокого слушания (Illich, 1976). Боль и страдание утратили свою близость и эволюционную идентичность в попытках уничтожить их или объективно измерить. На повестке дня оказались излечимые симптомы — излечимые любой ценой, даже если в конечном итоге лечение может привести к смерти.
Я считаю, что наши нервные системы и тела превысили свою расчетную мощность. Они не были созданы для тех скоростей и объемов информации, что наблюдаются сейчас. Нет смысла увеличивать объемы памяти. Тело — не мягкая машина. Увеличение памяти создаст больше неврозов. Сегодня клиент подвергается многочисленным хирургическим операциям, обращаясь к самым разным врачам и принимая множество лекарств. Я живу в Южной Флориде и постоянно сталкиваюсь с клиентами, прошедшими через 5 — 20 хирургических операций. Одна молодая женщина 28-и лет с тригеминальной невралгией побывала у сорока врачей, прежде чем пришла ко мне! Она принесла заключения о каждом своем диагнозе, лекарствах и прогнозах, полученных от всех смотревших ее специалистов. Такое количество информации крайне сложно объединить. Потребуется время, терпение и спокойствие, чтобы исцелить раны этой культуры.
Постоянно появляющиеся новые синдромы столь же быстро меняют свои названия. Хроническая боль, депрессия и тревога превратились в эпидемии. С 1995 года их процент в обществе утроился. Это типичный пример современного организма, подвергающегося стрессам, травмам и имеющего негативные реакции практически на весь окружающий мир. Современное тело сходит с ума. Хронический стресс значительно понижает его болевой порог. То, что раньше представлялось безвредным стимулом, сейчас видится пугающим и чрезмерным. Возникает аллергия на жизнь. Современное тело перегружено и не может справиться с изобилием информации, фактов, образов, сообщений и ощущений, которые в невероятном количестве легко доступны из многочисленных источников (Gergen, 1991).
Как говорит Кэролин Кейси (1998): «Нас съедает собственная тень». Этот перегруженный организм хранит свою историю в мышцах, связках, костях, жидкостях, молекулах и атомах. На каждом уровне он содержит объемы информации, обширную историю, которая ожидает своего часа быть рассказанной. Тело и его нервная система загружены сжатым опытом, но пространства для его выгрузки нет. Нет пространства, чтобы им поделиться, и некому слушать. Все слишком заняты. Здесь есть политические и религиозные истории, деловые и медицинские истории, больничные истории, и так далее. Все они хранятся в теле, ожидая того, кто сможет их выслушать.
Биодинамическая краниосакральная терапия связана с выслушиванием хранящихся в теле историй. Это одна из важнейших целей практики. Другой главный принцип — слушать здоровье организма. Оно имеет собственную историю, отличную от всех остальных. Это история целостности и единства. Терапевт выслушивает историю и здоровья, и болезни. Вот на первом плане находится история о нарушении и о его истоках. А вот возникает история здоровья, что кроется в центре нарушения. Обе эти истории должны быть рассказаны, а терапевт должен присутствовать, чтобы их выслушать. Присутствие — это ключ. Внимательность и осознанность, сопереживание, разрешение и приспособление ко всему, что возникает в терапевтических отношениях — вот что такое присутствие. Поддержка отношения, лишенного оценки,непривязанность и отсутствие ожидания результатов — в этом заключается искусство присутствия. Терапевт молча и глубоко слушает. Он ждет того, что возникнет внутри клиента. Он не вносит в клиента собственную жизненную силу. Присутствие связано только с ожиданием и слушанием.
Осознанность связана с сосредоточенностью терапевта на собственном теле. Он использует расширенное восприятие, распространяя свои ощущения за горизонт (через образ, мысль), оставаясь при этом в настоящем времени, пребывая в своем теле и следя за вдохами и выдохами. Терапевт наблюдает, как вместе с ощущениями и чувствами рождаются мысли, а сам при этом объединяется с дыханием. Пространство между мыслями, ощущениями и циклами дыхания — вот где происходит исцеление. Вместо того чтобы идентифицировать себя с какой-то историей — своей или клиента, — терапевт слушает и вслушивается в пространство между словами, чувствами и образами.
«Исследователи дельфинов обнаружили, что их основное занятие — слушать, а не общаться. Большую часть времени они предпочитают проводить, вслушиваясь в едва заметные сигналы окружающей среды, нежели занимаясь другими делами».
Дыхание Жизни и его Сила всегда рядом; они ожидают своего пробуждения как целительное воздействие.
Майкл Ши